О. Устин, кандидат искусствоведения
полная версия

Не хотелось бы добавлять еще одну «нотку» в шумное многоголосье мнений по поводу результатов конкурса на реконструкцию Мариинского театра. Для глубокого осмысления того, что, собственно, явило собой это архитектурное состязание, намного важнее обратиться к сути сделанного.

Начнем с главного - с рассмотрения итогов конкурса как масштабного явления в современной архитектуре. Нет более емкой и точной формулы его оценки, кроме той, которая выделяет в нем два существенных момента. Первый - раскрытие в проектах сугубо личностного отношения авторов к решению поставленной задачи, второй - учет объективных условий будущего строительства. Иными словами, в проектах проявилось не просто чисто художническое самовыражение, а именно двойственное - субъективно-объективное отражение действительности. Эта формула четко и полно раскрывает суть результатов конкурса.
В глубоком понимании это идеальный слепок с реальной жизни, особая форма ее эмоционального переживания, осмысления и практического освоения. Этот процесс, как и сама жизнь, носит сложный, противоречивый характер: с одной стороны, интуитивное постижение действительности, или, как отмечал А. Эйнштейн в отношении научных открытий, «изобретение » нового, а с другой - его создание на основе проявления в творчестве здравого смысла. Будучи двойственным отражением нашей сегодняшней жизни, конкурс отразил противоречие между идеальным или, как сегодня говорят, концептуальным видением будущего и его трактовкой с учетом реальной ситуации. Степень разрешения этого противоречия и есть искомый момент истины.
Примечательно, что российские участники состязания после подведения его итогов открыто сетовали (мягко говоря) на необъективность и предвзятость жюри, отдавшего предпочтение работам зарубежных архитекторов. Это наглядно свидетельствовало о принципиальном расхождении взглядов участников (как и тех, кто оценивал работы) на природу архитектуры и архитектурное творчество. Одни подходили к архитектуре с сугубо прагмати ческих позиций, считая ее прямым следствием решения задач, обусловленных конкретным местом и временем будущего строительства. Другие считали ее выразительницей чисто авторских, концептуальных идей по поводу нового театра. «Прагматики» раскрывали в своих проектах логически обоснованный, исходящий из реалий архитектурный образ. «Концептуалисты» вкладывали в него свои, чисто умозрительные построения, опирающиеся на интуитивные догадки, чувства и эмоции по поводу будущей архитектуры. Такое расхождение взглядов всегда было присуще архитектурному сознанию. Сегодня оно специфическим образом сводится к принятию, а точнее сказать, выбору внешне наиболее ярких и острых по форме решений. Суть его четко и точно передает понятие «эклектика». В глубоком его понимании это не просто смешение стилей и форм, а предвзятый, сугубо вкусовой взгляд на предмет художественного творчества или, по сути, случайно выбранное по отношению к конкретному объекту решение (лат. «eklektikos» - выбирающий). В связи с этим можно сказать, что предвзятость, «выборочность» решений жюри конкурса типично для новейшей архитектуры. Ожидать чего-то другого можно только в преддверии неких революционных изменений. Судя по архитектурной практике, никаких революций здесь пока не предвидится. В глаза бросается совсем другое: дальнейший отход от тех принципов рационального творчества, которые господствовали на протяжении почти всего XX столетия. Все более изощренной становится «игра» с архитектурной формой. Все более расширяется вкусовой подход к ее разработке.
Это в полной мере и продемонстрировал конкурс. Его результаты были предопределены: «прагматикам» ничего «не светило». «Концептуалисты» же, напротив, «взяли» всё, убедив жюри в более чем ярком раскрытии индивидуальных идей. Самымвпечатляющим (!) признан, точнее сказать, выбран проект, подкупивший предельной оригинальностью архитектурной формы. Архитектура будущего театра предстала в виде вытянутого по горизонтали и сложного по конфигурации свода, внутреннее пространство которого пронизано многоуровневыми пешеходными развязками. Одни, разделив мнение жюри, высоко оценилии ее эстетические качества, увидели в ней будущий главный символ северной столицы. Другие же, наоборот, отметили ее «грубость», «вызывающий внешний вид» и решение «вне окружения».
Такая полярная оценка ярко отразила специфику сегодняшнего архитектурного сознания, свободного от доктрин, господствовавших в прошлом. В проекте-победителе это сознание выразилось в раскрепощенной фантазии, опиравшейся на интуицию и эксперимент. Разрешение внутреннего противоречия, о котором мы говорили выше, в современной архитектуре сводится к подчинению разработки глубоко рациональной архитектурной формы привлекающему повышенное внимание внешнему облику. Рожденная «концептуальной» идеей форма взяла на себя основополагающую роль в организации пространства, отодвинув на второй план функцию. Она предстала как самоценная в эстетическом плане, тем самым уподобившись форме, отразившей господство Эклектики.
Кстати, такое господство - очередной закономерный, объективно обусловленный этап развития всего современного искусства, включая архитектуру. Типичный для всех стилистических эпох, он характеризуется переосмыслением рационалистских принципов формообразования, естественным образом выдвигаемых в период становления любого стиля, будь то Классика или Современность. Промежуточное место в развитии стиля между первоначальным рационалистским направлением и завершающим эклектическим этапом занимает, собственно, Большой стиль. Он отмечен органичным единством в искусстве (архитектуре) рационального и эмоционального начала. В той же Классике такое единство отличает архитектуру Эллады, занимающей место между сугубо «рациональной» Архаикой и «эмоциональным » Эллинизмом. В современной архитектуре это «генеральное » направление, отмеченное тем органичным единством решения функциональных и художественных задач, которое имело место в архитектуре Ф. Райта, А. Аалто, позднего Ле Корьбюзье, Э. Сааринена и многих других выдающихся архитекторов нового времени.
Возвращаясь к итогам конкурса, отметим, что победившая работа, безусловно, отличается эмоциональностью воздействия и неординарностью формы. В то же время она стала ярким свидетельством проявления в новейшей архитектуре иррационального начала. В ней четко выражен откровенно эклектический характер разрешения противоречия между красотой и пользой, которое обозначил еще Витрувий и вновь открыл во второй половине XX века Роберт Вентури. На данный момент в конкурсном «споре» победили «концептуалисты-романтики». Что-то будет завтра?