Ю. Алонов, З. Осипова

сокращённая версия

Прерванная связь времен, 70-летняя спячка в области культовой архитектуры и последовавшее вдруг пробуждение... Все это поставило целый ряд воросов, на которые не было готовых ответов. Какой должна быть современная православная архитектура? Насколько заказчик в состоянии осознать и сформулировать задание? Может ли архитектор, учитывающий мировой опыт проектирования культовых зданий и не имеющий личного опыта, убедительно влиять на заказчика? Как преодолеть консерватизм восприятия церковного здания - у себя, у заказчика, у прихожан? И нужно ли это делать, если Русская Православная церковь традиционно консервативна? Как восстановить традицию и, при крайне осторожном отношении церкви к нововведениям, придать сооружению современный вид? Ответы на эти вопросы авторы статьи получали, непосредственно работая в области русской православной архитектуры.




Первый наш опыт работы в области русской православной архитектуры связан с восстановлением Свято-Даниловского монастыря, начатым в 1984 году. Монастырь возродился меньше чем за пять лет. Для нас это были счастливые годы напряженного ученичества. Русская Православная церковь - трудный заказчик. Принципиально традиционная, предубежденно относящаяся к новым веяниям, в том числе пластическим, она требует неукоснительного следования канонам и правилам, не склонна поощрять ни вольный артистизм, ни идеальные построения. Каждый выполненный нами в ту пору проект утверждала Синодальная Комиссия.
При этом наличие аналогов в русском церковном зодчестве было едва ли не главным условием при одобрении и утверждении проекта.
Время показало, что в постоянном и доброжелательном взаимодействии заказчика и исполнителя исподволь рождаются компромиссные решения, устраивающие в конечном счете обе стороны. Многочисленные вариантные разработки, демонстрирующие эволюцию архитектурной идеи, в итоге убеждают даже самых последовательных консерваторов, если в процессе проектирования сохраняется элемент ассоциативного, генного узнавания объекта.
Так в нашем случае проходила работа над новыми часовнями на территории Свято-Даниловского монастыря, в частности «нащупывался» образ Надкладезной часовни. Она создавалась и как памятник 1000-летию Крещения Руси, что обусловило ее форму, являющую собой символический образ русской церкви. Основным мотивом здесь стала закомара. Поминальная часовня, вполне откровенная стилизация на тему псковско-новгородской архитектуры, не вызвала больших сомнений у заказчика, если не считать недолгих дебатов по поводу шлема-главы. Летом 1988 года часовни обрели самостоятельную, отдельную от нас жизнь, а мы ревниво прислушивались к отзывам, в ту пору изустным (печатные появились много позже). Особенно доставалось Надкладезной часовне, и никто тогда не знал, что эта скромная и несовершенная постройка вызовет к жизни новую тенденцию в поисках современной образности объемно-пространственного решения храма, характерную для конца 80-х.
Первый массовый конкурс на храм-памятник в честь 1000-летия Крещения Руси, объявленный в 1990 году, продемонстрировал, как отмечала критика, «нерадостные результаты попыток создания храма в жестких рамках традиции и далеко за ее пределами». Среди профессиональных работ значительных удач не было, а подавляющее большинство участников работали «в жанре мечтательного суперкича» (О.Кабанова. Новый храм «на крови».
Независимая газета, 22 августа 2002 г.).