АГ. Кузнецова, искусствовед, член Московского союза дизайнеров
полная версия

Формообразующий кризис в архитектуре, спровоцированный процессом индустриализации и ошибками рациональной эстетики, дал важный импульс развитию инновационного мышления. Начиная со второй половины ХХ века необычайно востребованными стали такие понятия, как архитектурная бионика, средовой подход, синергетическое мировосприятие, экологическое мышление. Новое отношение к формированию искусственной среды обитания породило и новую область эргономических знаний - экологию восприятия.

Один из аспектов экологии восприятия, имеющий отношение к цветоведению, уже широко известен. Он касается эмоционального воздействия цвета. Но какое воздействие на человека способны оказывать плоско-пространственные формы и орнаментальные геометрические структуры, мы получили возможность понять лишь с появлением новых данных биологической науки, проливающих свет на механику зрения. Позволим себе кратко изложить их в адаптированном применительно к искусствоведческой теории виде.
Основой механизма визуального восприятия являются невидимые, импульсивные движения - саккады, суть которых состоит в приеме световых лучей, напоминающем моментальный фотографический снимок. Характер этих быстрых сканирующих движений весьма образно отражает сам термин «саккада», который переводится с французского как «хлопок паруса».
Маршрут первых саккад не имеет точного адреса, он программируется только после того, как в поле зрения попадает интересная для наблюдения деталь. Далее избранный объект фокусируется в области центральной ямки обоих глаз, после чего очередная саккада перемещает взгляд на следующую позицию и фиксируется новый элемент, привлекший наше внимание. Глаз непрерывно балансирует, движется, даже тогда, когда глазное яблоко остается неподвижным. Являясь одним из основных инструментов жизнеобеспечения, глаз очень чувствителен к изменениям визуальной среды. Он непрерывно работает, и его избирательность представляет для нас основной аспект изучения.
В процессе визуального освоения среды или единичного объекта взгляд обегает их по определенному маршруту, который можно назвать «путем обхода». Анализ траектории пути обхода неоспоримо свидетельствует о том, что первичная оценка качества визуальной среды осуществляется автоматийно. Траектория этого пути не имеет ничего схожего с чтением с листа: ее главный признак - поиск характерности, своего рода сравнительный анализ, который задействует глубинные пласты всего накопленного человеком визуального опыта.
Каждое пульсирующее движение сводится к попытке «зацепиться» за что-то характерное, чаще всего за необычную деталь или отличный от прочих качественный признак. При этом избирательность глаза может базироваться на самых разных свойствах среды: динамике, ритме, угловом соотношении плоскостей, соразмерности, цвете, тоне, фактуре, структуре, направленности, текстуре, освещенности и многом другом. Наше внимание легко привлечет подвижное среди статичного, интенсивно окрашенное среди пастельного, бликующее среди матового, темное среди более светлого, нюансированное среди локального, прямолинейное среди округлого. Список отличительных признаков может быть продолжен до бесконечности.
Учение об автоматии саккад легло в основу визуальной экологии - науки о физиологических нормах зрения и закономерностях восприятия. Визуальная экология изучает факторы природной визуальной среды, оказывающие положительное или негативное воздействие на физиологию человека и в итоге получает возможность объяснить не только инструмент фиксации взгляда, но и механику выбора эстетических предпочтений.
Обратим внимание на схожесть позиций визуальной экологии и искусствоведения. Искусствоведение традиционно рассматривает изобразительный язык как некую систему эстетического выбора, полагающуюся в значительной степени на интуицию. Согласно учению об автоматии саккад, главным свойством физиологии восприятия также является поиск характерности. Объясняя выбор предпочтений, визуальная экология становится важной составной частью формообразующей эстетики. Симбиоз знаний, полученных в смежных областях наук, позволяет представить серьезную доказательную базу для некоторых выводов формообразующей эстетики.
Когда мы проектируем искусственную визуальную среду, мы неизбежно задаемся вопросами: «Что является залогом благоприятной физиологии? Какие условия необходимо создать для глаза, чтобы он чувствовал себя комфортно, или попросту «отдыхал»? Что для него лучше - работа или бездействие? Где глаз чувствует себя лучше - перед пустым экраном или в разнообразной природной среде?» Конечно, среди природы! Оказывается, человеческий глаз «отдыхает» лишь тогда, когда у него много работы! Как наиболее комфортную он воспринимает природную среду, отличающуюся максимальным разнообразием реперных точек для фиксации взора. Разнообразие, соразмерность и ритм природного формообразования обеспечивают необходимый материал для благоприятных визуальных ощущений. Непрерывно стараясь выделить наиболее характерное, беспрестанно сопоставляя и сравнивая, автоматия саккад и является тем тончайшим природным инструментом, который воспринимает природную гармонию. Наслаждаясь гармонией, глаз определяет для себя оптимальный режим пульсации, благодаря которому организм обретает способность к собственному ритмогенезу. Человек начинает испытывать ощущение визуального, эмоционального и эстетического удовлетворения.
Какую роль в формообразовании призваны играть декоративные элементы? Нужны ли они вообще? Создатели стиля «интернациональной архитектуры» утверждали, что форма должна следовать функции. По их мнению, декоративные детали не только бессмысленны и дорогостоящи, но и попросту несовместимы с пониманием современного стиля. Вальтер Гропиус считал всякое стремление к индивидуализации попыткой выпячивания собственного «я», абсолютно несовместимого с условиями промышленного формообразования. Искусствоведение в прошлом хотело бы, но не могло привести доказательств обратного, помощь пришла со стороны визуальной экологии.
Природа привлекает человека и общей гармонией пейзажа, и индивидуальным своеобразием отдельных объектов: удивительной красотой дерева, цветка или бабочки. Глаз постоянно балансирует между общим и частным. Наши представления о мире было бы совсем ничтожны, если бы природа лишила нас возможности разглядывать детали. Вспомним, как комфортно чувствует себя глаз, с наслаждением разглядывающий заинтересовавшие его подробности. Деталь - принципиально важный функциональный элемент, необходимый для благоприятной работы зрения.
Декоративные элементы всегда присутствовали в национальном зодчестве. Эту роль исполняли резные наличники, балясины, украшения кровли и многое другое. В интерьере русской избы внимание привлекали аналой с образами, резные, расписные, вышитые предметы быта. Зачастую декоративный элемент брал на себя роль композиционного центра. Размышляя над этим, понимаешь, насколько мудро поступали греки, неизменно дополнявшие строгие геометрические формы своей архитектуры удивительным разнообразием пластики, цветной и рельефной орнаментации. По сравнению с их сооружениями «коробочная» архитектура, характерная для периода формообразующего кризиса середины ХХ века, могла выдержать лишь самый беглый взгляд.
Интересные для разглядывания детали и особенности необходимы и для каждого отдельного здания, и для перспективы городской улицы. В объектах визуальной медитации весьма остро нуждаются как экстерьеры, так и интерьеры: конференц-залы и концертные площадки, холлы и комнаты отдыха, жилые и рабочие помещения. Декоративная деталь, таким образом, - совсем не бессмыслица, а важный функциональный элемент, необходимый для полноценной работы зрения. Отсюда можно сделать и более глубокий вывод о функциональности не только детали, но и прекрасного в целом. Красота является необходимым условием благоприятной физиологии! Тяга к красоте - не только духовная, но и естественная, физиологическая потребность человеческой натуры. И неоднократно высказываемые деятелями культуры мысли о спасительной миссии прекрасного представляют собой не иносказание, а объективную реальность: красота действительно является залогом благоприятной физиологии, она способна возрождать и излечивать, и в этом экология едина с эстетикой.
Другой важный аспект: визуальная экология предоставила знания для обоснования негативности формообразования середины ХХ века. Лидеры «современной архитектуры» считали, что здания используются лишь изнутри и поэтому нет нужды растрачивать средства на индивидуализацию их внешнего вида и связь со средой. Под словом «современный» стали понимать «одинаковый». Архитектура начала тиражировать наиболее примитивную геометрию форм. Негативная визуальная среда стала занимать все большие и большие территории, оказывая пагубное воздействие на характер мироощущения человека, стимулируя снижение работоспособности, усталость, апатию, чувство инстинктивного протеста, раздражение.
Одной из причин возникновения экологического дискомфорта являются негативные структуры, не только приводящие в состояние диссонанса все механизмы зрения, но и оказывающие пагубное влияние на общую физиологию организма.
Негативные визуальные структуры традиционно исключались из области художественного формообразования. Для классического формообразования они действительно не представляли ни интереса, ни серьезной опасности. Иначе начало обстоять дело с приходом индустриализации и наступлением эпохи модульного формообразования, когда появились обширные ахроматические зоны и геометрические структуры агрессивного воздействия.
Гомогенной является среда, малонасыщенная визуальными элементами или полностью их лишенная (рис. 1). Обычно это однородная, не обладающая никакой характерностью среда. Примерами могут служить белый экран, любая большая ровноокрашенная плоскость, поверхность с редким блеклым или сильно измельченным плотным узором, создающим эффект тонированного листа. Гомогенным может также оказаться поле, заполненное растровым или буквенным модулем, создающим впечатление однотонного пятна.
Воздействие гомогенного поля можно сравнить с эффектом пустого экрана, в условиях которого взгляд, пытаясь за что-то «зацепиться», вновь и вновь не может обнаружить искомый элемент. Это становится сигналом к поисковой работе большей амплитуды, амплитуда саккад увеличивается в три-пять раз, однако затраченные усилия не могут принести желаемого результата. У человека возникает ощущение «сенсорного голода», сопровождающееся психологическим дискомфортом, раздражением.
Весьма примечательно, что встречающиеся в природе гомогенные зоны (песчаные и ледовые пустыни) не являются районами традиционного заселения. К еще более тяжелым проявлениям гомогенных сред следует отнести осваиваемые человеком пространства морских глубин и земных недр, воздушной сферы и космоса. Все они представляют собой разновидности безориентированного пространства, наиболее тяжело переносимые человеком.
В дизайне и архитектуре примерами негативных гомогенных зон могут служить нерасчлененные гладкие поверхности большой протяженности: монотонные фасады, заборы, туннели и подземные переходы, прямолинейные кровли и наземные трубопроводы, уходящие в бесконечность прямолинейные автомагистрали, однообразные комбинации простых параллелепипедных объемов. Типичную гомогенную среду представляли совсем недавно «стерильные» интерьеры больниц и некоторых НИИ, операторы которых были облачены в белую униформу, дополняющую белые кафельные стены, белые столы и потолки.
Гомогенные зоны также могут отрицательно влиять на восприятие объектов графического искусства и полиграфии. Художники-графики знают, что зрение негативно воспринимает сближенные тональности в отсутствие контраста. Это прекрасно объясняет тот факт, что безупречно выполненный с технической точки зрения неконтрастный рисунок может выглядеть серым и тусклым. Наиболее типичными примерами положительного использования гомогенных зон могут служить растровая печать и компьютерная графика, основанные на оптическом суммировании модульных элементов. Чем меньше растр и плотнее сетка, тем более высоким будет качество изображения, при этом размер растра и плотность модульной сетки должны быть соотнесены с показателем пороговой чувствительности глаза к восприятию.
Наибольшей декоративной выразительностью обладают решения с отчетливо различимыми пятнами и достаточно крупным рисунком. При большом количестве блеклых, сильно измельченных и плотно уложенных элементов общая выразительность резко ослабевает вследствие образования гомогенного поля. Выставленный в витрине образец ткани может казаться гладкоокрашенным, хотя на самом деле будет иметь мелкий рисунок, а выполненный без учета экологических норм шрифтовой плакат - оказаться абсолютно «нечитаемым».
Человеческий глаз способен различать отдельные элементы в пределах телесного угла, составляющего 0?1ґ. tg0?1ґ = 0,000291, таким образом, минимальную необходимую толщину графического элемента орнамента или буквы можно вычислить, умножив расстояние между зрителем и объектом на 0,000291. Если это расстояние составляет 10 м, то толщина линий не должна быть меньше 3 мм, высота букв - 15 мм, ширина - 9 мм, а минимальный размер композиции должен составлять не менее 5 ? 5 м.
Ввиду обременительности как опытных исследований, так и математических расчетов такого рода на практике дизайнеры прибегают к помощи заменяющих их эргономических таблиц, регламентирующих толщину линий, размер букв и масштаб композиции в зависимости от удаленности зрителя, которая варьирует от 35 см для читателя книги до 500 м для водителя, едущего по автостраде.
Дизайнеры, работающие в полиграфии или имеющие дело с раппортной орнаментикой, обычно стремятся избежать образования гомогенных сред. Однако творческая практика дизайнера может потребовать создания полей, приближенных к гомогенным, что, как правило, является частью решения более сложной задачи.
В отличие от гомогенной агрессивной можно назвать среду, перенасыщенную однотипной информацией, не представляющей визуального интереса. Наиболее типичными агрессивными полями являются такие широко известные геометрические структуры, как «шахматная доска», «горох», «тельняшка», «куриная лапка», «круги на воде», концентрические спирали, многолучевые звезды, их веерные разновидности и т.п. (рис. 2). Степень негативного воздействия агрессивных полей на человека может варьировать в зависимости от контрастности, «плотности упаковки» и масштаба модульного элемента. Максимальной агрессивностью обладают структуры с достаточно плотной модульной сеткой, тяготеющие к равновесному соотношению черно-белых масс.
При созерцании агрессивных структур человек начинает испытывать неприятное ощущение мельтешения, ряби в глазах, крайнего утомления, его охватывает непреодолимое желание как можно скорее изолировать взгляд от негативного воздействия. Длительное пребывание в агрессивной визуальной среде вызывает ощущение дискомфорта, крайнего раздражения, агрессию.
При восприятии агрессивной среды глаз не может определить, на каком конкретно элементе он остановился, и, как следствие, не может полноценно работать автоматия саккад. Фоторецепторы начинают передавать в центр множественные сигналы, однако перегрузка зрительного нерва оказывается бессмысленной, так как агрессивная среда не нуждается в расшифровке.
Агрессивные поля могут быть образованы секционными ячейками, блоками крупнопанельного домостроения, геометрией окон на фасаде, разного рода конструктивными решетками, перфорированными панелями, контрастной кафельной плиткой, узором обоев или ткани, любой равномерно членящей фасад структурной основой, при условии, что геометрические членения выделяются в ней достаточно контрастно, будоража глаз и мешая восприятию пространственных планов (рис. 3-9).
Особенно тяжелое впечатление производят на человека движущиеся агрессивные поля: непрерывно вибрирующие элементы оборудования ткацкого цеха, поточные производства предприятий пищевой и легкой промышленности, линии конвейерной сборки автомобилей и другой техники, набегающие шпалы, которые приходится постоянно наблюдать машинистам электропоездов, придорожные столбы, мелькающие перед глазами шоферов, и многое другое.
Ситуацию осложняет то, что агрессивные и гомогенные зоны обладают способностью переходить друг в друга в зависимости от «плотности упаковки» и масштаба раппортного элемента. Очень плотная или чрезвычайно редкая сетка в сочетании с измельченным рисунком способствует образованию гомогенных сред, а крупный растр в соединении с достаточно плотной «упаковкой» - агрессивных. Не удивительно, что гомогенные и агрессивные среды нередко соседствуют в одном объекте, усугубляя негативный эффект (рис. 10, 11).
С другой стороны, благодаря своей способности первоочередной фиксации взгляда в самой разнородной среде агрессивные структуры широко используются в качестве отличительной или предостерегающей символики (униформа спортивного судьи, тельняшка моряка, автодорожная «зебра»). Вызывает глубокую озабоченность другое. Зная об их свойствах, некоторые дизайнеры используют агрессивные структуры для рекламы своей продукции. Например, журнал «Domus» рекламирует новую модель кухонной мебели на фоне черно-желтой кафельной плитки (рис. 12), а салон «Флэт» предлагает купить в комплектации с мебелью постельное белье, обои и шторы, выдержанные в одной и той же контрастной ахроматической гамме (рис. 13). Стремясь к созданию оригинального стиля, дизайнеры насыщают интерьер фитнес-клуба «Летучий голландец» контрастной «тигровой» орнаментацией, вызывающей ощущение тревоги (рис. 14).
Большие мастера, как правило, следуют нормам визуальной экологии на уровне интуиции, однако приведенные примеры, как и крупные просчеты «современной архитектуры», спровоцировавшие кризис, достаточно наглядно убеждают нас в необходимости «профилактики» подобных явлений. Чтобы исключить возможность негативного формообразования, необходимо пополнять наши знания о механике зрения и экологических нормативах восприятия. Эти знания сегодня требуются всем, кто имеет дело с модульными формами и раппортной орнаментикой: архитекторам, дизайнерам, полиграфистам, художникам-прикладникам, орнаментальщикам, мозаичистам, малярам-плиточникам, паркетчикам, мастерам компьютерной графики, проектировщикам электронных табло и пунктов управления, работникам телевидения, модельерам и многим другим специалистам.