Софья Романова

РЕНАТ НАЗАРОВ

В поисках пространства.

Семнадцатилетним мальчишкой, который неплохо пел и хорошо танцевал, он отправился из Намангана в Москву поступать в театральный вуз. По иронии судьбы его вполне конкретные жизненные планы не имели ничего общего с мечтой об актерской карьере: Ренат Назаров никогда не бредил сценой или киноэкраном. Просто талантливому юноше, обладающему приличными знаниями и хорошими внешними данными, было тесно в уже обжитом мире родного города, и он искал пространство, которому бы мог доверить свою судьбу. Ренат не хотел, как многие его сверстники, покорить столицу, гораздо сильнее этого чувства было желание понять огромный мир мегаполиса, прикоснуться к нему, стать ему другом.

В кармане у путешественника было всего пять рублей. Правда, на ближайшей станции к московскому поезду должен был выйти родственник и вернуть Ренату долг. Этой суммы вполне могло хватить на первое время. Родственник так и не появился, и Ренату пришлось потратить свои скромные средства на камеру хранения Казанского вокзала, куда он сдал свой чемодан с вещами и документами. Вот только на то, чтобы забрать вещи, денег уже не было. Устав от бесцельного хождения по городу, Ренат сел в проходивший мимо трамвай и… заснул. Спал глубоко и так крепко, что не сразу почувствовал, как кто-то настойчиво его будит: совершенно незнакомый узбек-аспирант распознал в спящем юноше земляка и мгновенно понял, что тот нуждается в помощи.

В комнате, которую аспирант снимал на окраине Москвы, Ренат проспал около полутора суток. Недолгое знакомство с Москвой нисколько не согрело его душу, учеба в театральном институте уже не казалась заманчивой перспективой. Поэтому решение вернуться домой далось просто и даже с каким-то облегчением.

Позже поездок в Москву было много, но кроме самой первой, пожалуй, более всего запомнился приезд в 1960 г. Тот визит на всю жизнь остался в памяти Рената как некий глоток свободы или, скорее, как соприкосновение с пространством, где живет эта самая свобода мысли, слова, выражения чувств и стремлений.

Одноклассник Рената, живший в Москве, дал ему билет в Центральный Дом работников искусств, знаменитый ЦДРИ. Двадцатипятилетний юноша, совершенно не искушенный в столичной культурной жизни, попал на литературный вечер, где в дискуссии сошлись интеллектуальные гиганты того времени – писатель Илья Эренбург и журналист, главный редактор газеты «Известия» Алексей Аджубей. В ЦДРИ Ренат впервые увидел много знаковых для того времени лиц: в зале сидели художник Борис Ефимов, актриса Татьяна Самойлова, поэты Семен Кирсанов и Белла Ахмадулина, известные музыканты. Ренат многого не понял в том диспуте, но важнее смысла сказанного была для него незнакомая прежде атмосфера пространства, пропитанная эмоциями, творческим азартом, нешуточными страстями, столкновением мнений и интересов. В тот день Ренат, по его собственным словам, впервые увидел, как ищут истину. И тогда он понял, как именно хочет жить дальше – вне зависимости от будущей профессии. Ярко, быстро, подчиняя себе окружающее пространство, изменяя его и создавая по возможности идеальную формулу бытия, когда все твои желания и поступки происходят только от любви: к близким, друзьям, профессии, родине, наконец, к самому себе как творцу и проводнику собственных идей.

Проработав год лаборантом на кафедре русского языка в Наманганском педагогическом институте, в 1953 г. Ренат Назаров поступил в Ташкентский сельскохозяйственный институт на факультет лесного хозяйства. После второго курса он вновь поехал в Москву, но уже на каникулы. Как-то, проходя мимо книжного магазина «Дружба» на улице Горького, ныне Тверской, увидел книгу Вальтера Рихтера о бромелиевых и орхидных растениях. Тема увлекла его чрезвычайно, он начал много читать о Южной Америке и Западной Африке, изучая ареалы обитания редких видов.

Специальность инженера-лесовода позволила Ренату сразу же после окончания института пойти работать научным сотрудником в Ташкентский ботанический сад Академии наук Узбекистана, где он стал куратором участка дендрофлоры Китая и Японии. Так, с самого начала профессионального пути у него появился интерес к ботаническим садам, их истории, формированию коллекций. Поэтому совершенно не удивительно, что следующим шагом в профессиональной карьере Рената Назарова стала стажировка в Главном ботаническом саду АН СССР и учеба в аспирантуре в Москве. В эти годы он активно занимается вопросами систематики, географии и биологии тропических и субтропических растений, их выращивания и содержания в оранжереях. Параллельно Ренат расширяет свои познания в области садово-паркового искусства, ландшафтной архитектуры, планировки ботанических садов.

Эти годы кроме фундаментальных научных знаний подарили Ренату Назарову возможность общения в том профессиональном пространстве, о котором он мечтал. В 1962 г. на территории Парка Горького в Москве в числе специалистов из других республик СССР Ренат готовит собственную экспозицию «Цветы Узбекистана», посмотреть на которую приходят многочисленные посетители. Среди них – Игорь Михайлович Петров, главный архитектор Государственного ботанического сада имени Н.В. Цицина. Его заинтересовала композиция, придуманная молодым коллегой, хотя сам автор много лет спустя назвал ее «откровенным кичем». Но знакомство состоялось, и Петров дал Ренату прочесть сборник статей по ландшафтной архитектуре, авторами которых были выдающиеся специалисты: профессор МАрхИ, основатель и бессменный руководитель кафедры «Ландшафтной архитектуры» Л.С. Залесская, почвовед, географ, эколог профессор Н.И. Базилевич и многие другие. От Петрова Ренат узнал и об англичанке Сильвии Кроу, которую по праву считают законодательницей ландшафтной моды двадцатого столетия.

Все это во многом определило дальнейшую специализацию Рената Назарова. Он принимает активное участие в создании Всесоюзного объединения ландшафтных архитекторов (ВОЛА), вернувшись в Узбекистан, начинает работать в Ташкентском ботаническом саду. С его директором Федором Николаевичем Русановым Рената на долгие годы свяжет совместная работа и крепкая дружба.

С середины 1960-х Ренат уже серьезно занимается озеленением, проектированием зеленых насаждений. В числе разнообразных объектов ландшафтной архитектуры, в работе над которыми он участвовал, есть проекты, которые имели и до сих пор имеют статус особо важных государственных заказов. Это «Генеральная схема архитектурной и ландшафтной организации общегосударственных дорог Узбекистана», проекты аэровокзалов городов Навои, Зарафшан, Термез, Джизак.

В 1975 г. в жизни Рената Назарова начинается период, существенно повлиявший на его дальнейшую профессиональную судьбу. В течение почти десяти лет он работает сначала главным специалистом, а потом заместителем директора по руководству филиалами института «Узмежколхозпроект», одновременно с этим выполняя функции главного инженера проектов экспериментальных поселков. Эта работа позволила ему прикоснуться к основам территориального планирования и в рамках эксперимента использовать современные методики, направленные на формирование и развитие гармонизированного пространства. И вновь, как в юности, поиски этого пространства привели Назарова к новому повороту судьбы.

В 1985 г. Ренат Назаров становится директором созданного им НПО «Майса» при Ташкентском ботаническом саде АН Узбекистана. Деятельность объединения была направлена на развитие ландшафтной архитектуры республики. Силами специалистов НПО проектировались и реализовывались крупные республиканские и муниципальные проекты, в числе которых реконструкция Парка Победы с благоустройством прилегающей городской площади в Ташкенте, реконструкция территории пансионата «Чарвак» и многие другие.

О реконструкции Парка Победы стоит рассказать отдельно. Парк был создан сразу после окончания Великой Отечественной войны (1946–1947) по проекту замечательного узбекского архитектора, историка архитектуры М.С. Булатова, более двадцати лет служившего главным архитектором Ташкента. Такой исторический посыл требовал особо тщательной проработки всех деталей, чтобы реконструкция не «убила» первоначальный замысел автора. Однако невозможно не учитывать современные реалии, и потому на территории старого парка было решено создать три новые зоны: аквапарк, парк развлечений и японский сад. Реконструкцию парка осуществляла турецкая компания, в которой работали и местные специалисты. Ренат Назаров выступал главным архитектором проекта.

Аквапарк создавался на основе имеющегося на территории пруда и реки, проходящей по границе парка, с учетом береговых линий, сформированных еще Булатовым, кроме того, были запланированы бассейн и различные водные устройства. Однако вода требует открытых пространств, иначе зеркало водоемов будет выглядеть неряшливо из-за опадающих листьев и прочего сора. Когда с береговой линии убрали наиболее близко стоящие лиственные деревья, исчезла тень, что для знойного Ташкента – немыслимое испытание. Обдумывая возможные варианты решения проблемы, Ренат все время вспоминал старинную арабскую поговорку: «Самый бедный тот, кто не имеет тени». И еще он точно знал: открытые пространства измеряются глубиной видового обзора. В результате придумали тенты, навесы, превратив территорию в череду разнообразных по форме фрагментов, открывающих разные видовые точки.

Парк развлечений тоже потребовал немалых усилий от проектировщиков, которые решили, что иметь возможность развлекаться должны не только молодые, но и люди более зрелого возраста, приходящие в парк семьями, с детьми и внуками: проектное предложение учитывало потребности в отдыхе всех возрастных групп населения. Что же касается японского сада, то здесь Ренат вполне мог положиться на собственный опыт и вспомнить работу куратором участка дендрофлоры Китая и Японии в Ташкентском ботаническом саду.

Форпроект был подготовлен в 1993 г., а завершилась реконструкция в конце 1990-х, когда обновленный парк вновь полностью был открыт для посетителей.

В 90-е годы прошлого столетия в Узбекистане начинается настоящий бум в сфере благоустройства частных резиденций (эти работы остаются необычайно востребованными и по сей день). Специалисты НПО «Майса» с успехом выполняли подобные проекты. Консультации, касающиеся частных заказов, отнимали у Рената много времени: спрос на ландшафтное проектирование неуклонно рос, и хотя в республике появилось немало квалифицированных специалистов, авторитет Рената Назарова в области ландшафтного дизайна был столь высок и непререкаем, что без дела сидеть не приходилось. Параллельно с этим он занимался преподавательской деятельностью, читал курс ландшафтной архитектуры в Ташкентский архитектурно-строительный институт. В общем, работы хватало за глаза, хуже обстояло дело со временем и здоровьем, поэтому в последние годы Ренат снял с себя многие обязанности и обязательства, подчинив, как он сам говорит, личное пространство и личное время одной единственной цели. Много лет она была мечтой, а теперь обрела контуры вполне реального проекта по созданию концепции ландшафтной организации территории Наманганской области.

Уникальность проекта заключается в глобальной идее, которую в дальнейшем можно рассматривать как один из аспектов или принципов территориального планирования. Главное место в этой концепции отводится городскому ботаническому саду Намангана – лучшему, как утверждает Ренат, в Средней Азии. Он возник в местечке, называемом «болгарские огороды», и долгое время оправдывал свое название. Жившие в этом районе болгары действительно выращивали замечательные овощи и снабжали ими жителей Намангана.

По замыслу Рената, ботанический сад будет располагаться не в одном месте и даже не на нескольких объединенных между собой территориях. Границы нового сада будут определяться границами города (а возможно, и области), и фрагменты ботанических коллекций разместятся в разных районах, где реализуются различные функции: историко-культурные, социальные, рекреационные, промышленные. Таким образом, и сам Наманган, и вся область получат возможность не просто озеленения и благоустройства территорий, но создания неких ботанических оазисов в разных районах. Это принесет очевидный экологический эффект, даст возможность использовать ботанические участки как рекреационные зоны, а кроме того, позволит расширить научную базу существующего ботанического сада города Намангана.

Однако чего бы стоили все эти правильные слова и благие намерения, если бы на месте Рената Назарова оказался другой человек – выжидающий удобного момента, рассчитывающий на помощь, постоянно требующий поддержки? Рискну предположить, что никто и никогда не увидел бы этот проект и даже не узнал о существовании такой идеи. Но у Рената есть свое жизненное кредо, которое созвучно известной психологам классической триаде: «хочу – могу – буду». Иными словами, желание претворить в жизнь свой проект, поистине юношеский задор и творческий пыл обеспечивают ему уверенность в том, что он это обязательно сделает. И если у кого-то могут появиться на этот счет сомнения, они развеются буквально в первые минуты общения с этим человеком.

Ренат – совершенно волшебный собеседник: прекрасная образная речь, чистейший литературный язык, исключающий междометия и слова-паразиты, но зато изобилующий цитатами из русской классики. Словно четки, он нанизывает фразы на изящную нить ясной и конкретной мысли, и вот уже тебе кажется, что это твои мысли высказывает сидящий напротив импозантный статный мужчина с ясными улыбчивыми глазами. Они теплеют, когда он вспоминает дом, говорит о жене, о своих друзьях, они вспыхивают и горят отеческой гордостью, если речь заходит о дочери – умнице и красавице Асаль, вот уже много лет живущей в Москве, ставшей для нее родным городом.

Собственно, и для Рената этот город – близкий друг. Несколько дней, что мы общались с ним в Москве, когда готовили этот материал, начинались и заканчивались по совершенно одному и тому же сценарию. В оговоренное время, минуту в минуту или чуть раньше, Ренат появлялся в редакции со словами: «Только что прошелся по бульварам (или Никитской, или Тверской, или Арбату), все так изменилось, но я помню их прежними. Словно со старыми друзьями повстречался…» Покидая же редакцию после долгих часов беседы, в ответ на предложение отвезти его домой к дочери на машине всегда отвечал: «Это непозволительно – быть в Москве и не ходить пешком, мне надо обойти все самые любимые места в городе».

Он сутками просиживал в библиотеке, по старинке называя ее «Ленинкой»; невзирая на долгие пешие переходы по тридцатиградусной московской жаре и утомительную работу, ни разу за время наших встреч не предложил прерваться на короткий отдых. Это я, исписав не один блокнот, просила Рената сделать паузу, чтобы «уложить» в голове весь материал перед тем, как продолжить разговор. Даже не знаю, как назвать эти наши встречи: интервью, монологи, диалоги, мысли вслух, воспоминания… На каждый эпизод, связанный непосредственно с его профессиональной деятельностью, что, собственно, и интересовало меня в первую очередь, возникали десятки совершенно уникальных историй: забавных, печальных, откровенно смешных, трогательных и всегда очень светлых, таких же, как и сам Ренат Назаров – человек, живущий в вечном поиске своего судьбоносного пространства. В какие-то периоды это пространство определяли учеба, начала профессии, семейные ценности, преданные и верные друзья. Собственно, к великому счастью, все это осталось при нем и по сей день.

И все-таки сегодняшнее жизненное пространство Рената Назарова до удивления напоминает географические очертания Наманганской области, которой очень повезет, если проект, над которым работает архитектор, будет воплощен в жизнь. Его не смущают трудности, которые придется преодолевать и на стадии проекта, и уж тем более в процессе реализации. Ему совершенно некогда думать о возрасте и болячках, от которых Ренат отмахивается, как от надоедливой мошкары.

После трех недель «московского марафона», проведенного Ренатом на самых высоких оборотах и бешеной скорости, единственным огорчением, которым он поделился со мной по телефону накануне отлета, оказалось сожаление, что мы не успели заехать к его старинному другу на традиционный узбекский плов. По обоюдному согласию этот визит мы оставили до следующего приезда Рената в Москву. И что-то подсказывает мне, что уже пора готовиться к следующему «московскому марафону»: я клятвенно пообещала Ренату, что в следующий раз обязательно составлю ему компанию в прогулках по его пространству.